Начало
  Гостевая книга
 Опухоль

    Работая над этой книгой, я всё время чувствую необходимость затронуть очень больную для многих тему. Тему рабства. Не того, за тридевять земель от своего дома, в каменном карьере, под конвоем вооруженной охраны, а того, невидимого, в котором мы родились и живем, и умираем много поколений подряд. Наш «призыв» этого не замечает, а когда слышит о том, что у нас рабовладельческий или феодальный строй, оскорбляется: «МЫ НЕ РАБЫ - РАБЫ НЕ МЫ». Этот слоган раннего детства, вошедший в нас вместе с «Мойте руки перед едой», всего лишь желаемое, которое мы тщетно пытаемся выдать за действительность, - нашего, почти генетического, чувства рабства. К сожалению, несколько страниц этой главы не разрушит сформированное за тысячу лет сознание, но - капля камень точит.
    Из радио и газет, школьных учебников и рассказов ветеранов на комсомольских собраниях, нам внушалось: мы первая страна в мире, победившая рабство.
    А стихи, которые, услышав раз, уже нельзя забыть: «Нас водила молодость в сабельный поход. Нас бросала молодость на Кронштадтский лед…» или «Я хату покинул пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать».
    Какая энергетика! Какая динамика и свободолюбие!
    Герои наших любимых поэтов не просто ходили в походы, а ходили в сабельные походы. Не просто оказывались на льду покататься на коньках или рыбку поудить, а на Кронштадтском льду. Давайте, посидим в тишине и вспомним, какая нелегкая выгнала наших отцов и дедов в сабельный поход, и что делал легендарный Дыбенко во главе «героической» сводной дивизии состоящей из наших ближайших предков на льду Кронштадта?
    Одни, много лет рубали шашками и косили из пулеметов своих несогласных братьев. От Белого моря до Черного. От земли польской до устья Амура. Другие, стреляли и топили в балтийских прорубях оголодавших и безоружных братишек, а потом всю жизнь гордились «боевыми» орденами - наградой за массовое убийство.
    В миф о том, что были «идейные», уверенные в том, что несут на своих штыках и знамёнах Свободу, Равенство, Братство - я не верю. Потому, что они вдохновляли и руководили действиями тех, для кого Октябрьский переворот стал нескончаемой и сытной кормушкой. Они, кем мы привыкли гордиться, почувствовали время безнаказанного разбоя, головокружительных карьер и возможности быть Богом на земле, во весь голос декларировали идеи утопистов, под вкрадчивые речи, убивая, насилуя, грабя и окончательно загоняя в рабство покоренные народы. Именно «идейные» встали во главе российского сброда, поощряя и организовывая его. Потом был долгий, организованный «мудрым руководством» СССР, доводящий до массового людоедства Голод. На Украине, в Поволжье - по всей стране… А где-то в это время рабы рыли судоходные каналы, создавали колхозы, строили БАМ и новые города. А ещё пели: - «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Но самое удивительное то, что многие из рабов чувствовали себя свободными. Даже закрепощенные, не знавшие паспорта колхозники. Даже те кто уже находился в трюме идущего в Нагаеву бухту парохода. Лишь, пожалуй, рабы - генералы и наркомы, прославляя существующий строй, и держа всегда наготове лагерную торбу, знали: все их звезды и ромбы в петлицах лишь определяют высокое положение раба…
    И так до нашего поколения.

    История приоткрыла двери секретных архивов, выжившие наркомы и генералы давно опубликовали правдивые и не очень мемуары, а мы, разглядывая черно-белые фотографии своей юности, до хрипоты доказываем - при нас рабства не было. Ни в каком его проявлении.
    Это потому, что мы еще не избавились от чувства рабства. Мы его впитали с молоком матери. Со школьной и вузовской программой. С нудным голосом алкоголика замполита. А ведь в последние десятилетия это лишь были насквозь проржавевшие винтики и шестеренки пропагандистской машины, которая нас перемалывала до состояния влюбленности в своих палачей и вертухаев.
    Моё поколение, не прошедшее ужас мясорубки коммунистических концлагерей, но воспитанное на страхе напуганных до смерти государственным террором родителями и учителями, не могло различать ежедневное проявление рабства, и когда в шестьдесят восьмом наши танки вошли в Чехословакию, всего семь человек решилось выразить протест и выйти на Красную площадь. Всего семь человек. «За вашу и нашу Свободу!».
   Великая, «самая прогрессивная страна человечества», равнодушно, словно гигантская амеба, обволокла их, всосав в систему ГеБешных психушек и лагерных зон, а мы этого не заметили. Не потому, что не знали - просто верили палачам из КГБ и института Сербского.
    Моё поколение, не оплошало на Даманском, восстанавливало Ташкент, всплывало из-подо льда на Северном полюсе и расстреливало мирную демонстрацию в Новочеркасске.
    Мое поколение летало в космос, побеждало на Олимпийских играх, становилось в двадцать восемь лет докторами наук, писало прекрасные стихи, пытало и убивало тех, кто думал иначе, кто высказывал своё, непривычное для нашего слуха мнение.
    Мы испытывали гордость за наших, покоривших красавицу Прагу, танкистов и презирали осуждающих их, сжигающих себя в знак протеста, отщепенцев.
    А спустя двадцать пять лет наследники славных традиций бронетанковых войск расстреляют из башенных орудий собственный, под государственным флагом России, парламент и поведут колонны танковых батальонов и полков под командованием грачевых, степашиных, квашниных, пуликовских и будановых на нас - своих соотечественников.
    Щедро подкармливая и вооружая, мы обучали желающих со всего мира вести террористические войны. Важно и демонстративно целовались с людоедами, восхищались Пол Потом и покоряли Афганистан. Нам нравилось умно рассуждать о чудовищных преступлениях над советским народом и, при этом, махать саперными лопатками в Тбилиси, кататься на бронемашинах по Вильнюсу и Риге, чувствовать себя суперменами в Баку и Сумгаите.
    И сегодня, во времени настоящем, нам нравиться, как тогда, за Кронштадт, получать из рук главного убийцы женщин и детей грязные ордена и верить в то что, загоняя растерзанный свободолюбивый народ Чечни в рабство, мы становимся свободней.
    Пожалуй, это глава самая тяжелая. Трудно и больно писать о нашем всеобщем позоре, о нашем рабстве. О самом позорном виде рабства - ущербностью нашего сознания и страха перед абстрактной силой, которая вот уже восемь лет не может победить слабое, можно сказать, символическое сопротивление чеченских бойцов против регулярной, сытой и хорошо вооруженной карательной группировки России.

«Анна Политковская."Два бандита на 36 убитых".
    "Зачистки" нельзя совершенствовать, их надо прекратить", - сказал президент. Эти слова Верховного главнокомандующего военные не услышали. Одни - из тех, кто поближе к новым чеченским властям, - утверждают: у нас сегодня - наводнение на фоне всеобщего строительства мирной жизни. Другие, кто подальше, толкуют иначе: тут - геноцид силами военнослужащих по сравнению, с которым нахрапистая селевая стихия - малозначительная деталь. Послушаем всех.
    Взорванная одежда.    Передо мной - куски опаленных курток, джинсов, носков, свитеров и рубашек. Я их собирала на поле под селением Мескер-Юрт на восточной его окраине. Люди, которые носили эти обрывки, были живы еще недавно, ели клубнику этого урожая, а их сестры стирали для них вот эти куртки, джинсы, носки, свитера и рубашки. Потом тут началась "зачистка".
    21 мая рано утром Мескер-Юрт окружили войска. Были блокированы все дороги, ведущие в село, и все улицы-переулки внутри. Военные загоняли людей в дома и дворы (их в селе 1967), не разрешая выходить за ворота и выгонять на выпас скотину. Штаб операции расположился на сельской окраине. Там был организован и "временный фильт ропункт". Днем солдаты уводили на фильтропункт мужчин от 12 лет и старше. А ночью уезжали на БТРах в палаточный лагерь на окраине вокруг штаба. Таким образом, вечерами передвижение по селу было возможным. И поэтому уже 22 мая военные обнаружили сидячую забастовку: в 4 утра матери образовали плотное кольцо вокруг мечети, в которой укрыли своих сыновей, и потребовали пропустить всех их "через компьютер" (федеральные списки на членов бандформирований), то бишь прилюдно, публично проверить, какие за кем грехи, и если таковых нет, чтобы это было публично же подтверждено. Военные согласились. И каждый мужчина дважды прошел "через компьютер". И каждому в паспорте была сделана специальная отметка.
    Однако сидение у мечети продолжилось: матери никак не хотели поверить, что сыновей не заберут поодиночке, если все они разойдутся по домам. Тогда военные сообщили, что все должны пройти еще и через "живой компьютер". "Живой" - это агенты из числа мескерюртовцев. Их посадили за темные стекла машин, и тех, на кого они указывали, отправляли в фильтропункт. И оттуда никто не возвращался таким же, как уходил. 25-летний Адам Темирсултанов, например, 4 июня был возвращен трупом с разрубленной на две части головой и тремя вырванными пальцами на руке. Адам тоже благополучно дважды прошел "через компьютер" - то есть "не был, не состоял, не участвовал", но "живой" его приговорил.
    С 45-летнего Шарпудди (вымышленное имя) федералы сначала взяли расписку, что "нет претензий", а потом повезли на пытки вместе с племянником. Шарпудди хотели распять, как до него еще одного, прибитого за ноги и за руки на сколоченный грубый крест, но потом заспешили и ограничились только руками, пробитыми гвоздями. Смотрю на эти дырки в ладонях в подсохших бурых корочках - и не могу посмотреть Шарпудди в глаза. Еще Шарпудди просил федералов, чтобы племянника не били, а всю порцию "выдали" ему. Военные ответили: "Хорошо, бить не будем". И швырнули племяннику в брюки взрывпакет, и парень в возрасте 19 лет, неженатый и бездетный, теперь в таком состоянии, что детей у него, видимо, и не будет. Как и жены. Многих (скольких, никто не знает и уже не узнает) задержанных и пытаемых федералы свозили на то самое "поле смерти" и взрывали - заметали следы. Несколько семей в итоге похоронили по ступне или только по кисти. А теперь - так, по мелочи. Истории из тех мескер-юртовских мест, где никого не убили.
    Во-первых, разгромили школу N 2. И дети так и не сдали положенные экзамены. Потому что первый погром приурочили к 1 июня - как известно, Дню всероссийского сочинения, и на полу в кабинете директора я подбирала раскромсанные и раскиданные военными экзаменационные билеты. "N 21-01. 1. "Чувства добрые я лирой пробуждал..." (по лирике А.С. Пушкина)... 4. М. Горький "Старуха Изергиль". Мораль и поведение героев... 7. Перечитывая любимые страницы..." Темы куда как к месту. Потом, после "сочинения", федералы приходили в школу еще 14 раз за 21 день блокадного ада - и каждый раз что-нибудь курочили. То двери, то кабинет директора, то били окна... "Хоте ли пройти в школьную библиотеку, но я встал на дверях и сказал: "Сначала расстреляйте меня", - говорит учитель математики с 42-летним стажем Нажмуддин Мурадович Магамадов. И "наши" отступили. И библиотека сегодня спасена. И этот поступок - настоящий подвиг учителя.
    Вторая история.    Растоптали весь лекарственный запас местной амбулатории. И вообще ничего там не оставили неизгаженным. Бланки "Медицинских свидетельств о рождении" расстреляли... В-третьих, уничтожили весь сельский архив: кто когда в Мескер-Юрте родился, умер, женился. И теперь никто никогда не сможет получить справку, что дед его когда-то тут появился на свет или сам он... Есть тут логика "борьбы с международным терроризмом"? Взломав сейфы, в которых ну никак не могут укрываться боевики, сожгли документы, которые - не боеприпасы, а худосочную сельскую кассу как трофей унесли с собой.
    В-четвертых, муж одной из мескер-юртовских беременных, поняв, что нет шансов вывезти жену в райцентровский роддом, соорудил дома кресло, чтобы та родила хоть с каким-то комфортом. Пришедшие "зачищать" военные очень тому веселились, завидев это самодельное гинекологическое ложе, а потом разгромили его... Вы знаете, зачем? И я не знаю.
    Говорящая голова     12 июня эта бригада переместилась на окраину селения Чечен-Аул, взяв на сей раз в кольцо его и отстав от Мескер-Юрта. Там, в Чечен-Ауле, "наши" пребывают до сих пор. И заняты тем же.
    ...35-летний чеченаулец Мовсар Ихаев лежит теперь в реанимацион ном отделении Назрановской республиканской больницы, и у него дейс твует лишь одна голова, все остальное парализовано. Он улыбается, когда в сознании, и на вопрос: "Как себя чувствуете?" отвечает со смехом: "Как после кораблекрушения". Дежурный доктор Мадина Булгу чева тихо зачитывает: "Травматический полный вывих 7-го шейного позвонка. Верхний парез... Позвоночная спинальная травма с утратой функций спинного мозга... Беспредел, короче. Полный".
    У Мовсара - жена на восьмом месяце, и поэтому он, как только узнал о начале "зачистки", понесся в родной Чечен-Аул из Дагестана, куда поехал на хасавюртовский рынок. Был бы Мовсар боевиком - неужели бы вот так вернулся? Нет, конечно.
    13 июня Мовсара арестовали вместе с 70-летним отцом. Их, с мешками на головах, швырнули в БТР, куда-то привезли и там выкинули головой вниз. Отец приземлился удачно. Мовсар - нет. Сейчас на его теле - следы сигаретных прижогов. Это военные хотели, чтобы он встал с земли, и, видимо, таким способом удостоверившись, что это уже невозможно, ночью просто выкинули его тело на окраину села... За 10 тысяч рублей, всученных офицеру, близкие Мовсара "прорвали" блокаду Чечен-Аула и привезли его в Ингушетию, где есть нейрохирург. Тот прооперировал, но было уже слишком поздно - Мовсар долго лежал, потом его долго везли, и теперь он умирает в реанимации... Прося в бреду: "Развяжите меня... Развяжите веревки..." И меня тоже просил.
    Лошади важнее    Возвращаюсь в Грозный. Тут резиденция Ахмад-Хаджи Кады рова, главы Чечни. В дни мескер-юртовских 36 похорон за выделенный военными на это один день Кадыров тоже успел многое. Он готовился к большим празднествам по случаю двухлетия собственного восшествия на чеченский престол. И потому прорваться к нему, чтобы задать лишь два вопроса: "Как он относится к происходящему в Мескер-Юрте?" и "Что лично сделал, чтобы предотвратить или остановить уничтожение людей?" - оказалось совершенно бессмысленным делом. Пресс-служба ответила за шефа исчерпывающе: "Нельзя, потому что у нас подго товка к празднику, а вы со своими "зачистками" настроение только ему испортите..." Ему - хоть и отставному, но все же священнослужителю, то бишь.
    Еще сутки спустя Кадыровым были устроены скачки имени себя. Именно в тот день и час, когда под стенами кадыровской администрации с раннего утра до позднего вечера в надежде хоть на какое-то понимание и поддержку стояли мескер-юртовские матери, сыновья которых пропали без вести в ходе "зачистки".
    Официальный правозащитник
    В конце концов, Кадыров - не один, есть и другие, способные прийти на помощь своему народу. Тем более что деньги за это получают.
    В Грозном есть особенное место, куда рано или поздно стекаются все, мыкающие в Чечне военное горе, - это "пятачок слез" перед контрольно-пропускным пунктом в так называемый правительственный комплекс, включающий и управление ФСБ по Чечне, и здание республиканской прокуратуры, и дорожку к апартаментам Кадырова и Ильясова, председателя правительства. Люди здесь заняты тем, что ждут, когда из комплекса выйдет кто-то из руководителей республики и появится шанс донести до них свою боль. На сей раз в толпе шепот: "Лема Хасуев вышел из правительства... За нас, наверное, просил..." Лема Хасуев взамен получившего высокую дипломатическую должность Владимира Каламанова теперь исполняет обязанности спецпредставителя президента РФ по защите прав и свобод граждан в Чеченской Республике. Лема, торопясь, проходит вперед, и только вперед, толпа за ним. Когда правительственный комплекс оказывается позади, Лема соглашается выслушать страждущих, бегущих за ним. Но его терпения хватает ненадолго. Лишь одна из женщин в отчаянии кидает фразу: "А твоя-то семья - в Москве", как Лема садится в машину и - пока, несчастные! Погоня за точкой зрения официального право защитника Хасуева, действующего (а может, бездействующего? это-то и предстоит выяснить) под президентской "крышей", заканчивается в его офисе на проспекте Революции.
    Но Лема и здесь орет с места в карьер. "На кого работаешь!" Это уже мне в ответ только лишь на просьбу объяснить, каким образом спецпредставительство влияет на процесс "зачисток", на то, чтобы предотвратить ничем не оправданные жертвы и пытки. "Идет борьба с международным терроризмом!" - вопит Лема, подчеркнуто-красный, как ворованный кирпич при конфискации.
Прокурор Неподалеку от Лемы в Грозном можно найти и прокурора. Николай Костюченко - недавно назначенный прокурор Чеченской Республики, прибывший сюда в конце мая с должности заместителя прокурора Ростовской области, - признается, что узнал о "зачистке" в Мескер-Юрте только на десятый ее день. - Когда получил эту информацию, сразу отправил туда начальника отдела по надзору Александра Поненкова и двух своих следователей, - говорит Николай Петрович. - Позже съездил туда и сам, смотрел ситуацию на месте. И с командующим "зачисткой" генералом Броницким поговорил, и фильтропункт показали (само существование которого абсолютно незаконно. - А.П.), и с людьми встретился. Со мной вместе были депутат Госдумы Асламбек Аслаханов и заместитель военного прокурора Северо-Кавказского военного округа Сергей Коломиец. Мы сразу поняли (и Аслаханов подтвердил), что толпа, собравшаяся покричать на нас, - это те, кто не поддерживает наши усилия по наведению порядка...
    - Поймите, - продолжает Николай Петрович, - Мескер-Юрт зани мает стратегическое положение. Разведка сообщает о девяти бандформированиях, тут располагающихся, о примерно 250 боевиках и 2500 сочувствующих им. Поэтому-то и было принято решение о "зачистке".
    Каковы результаты? Сколько арестовано боевиков и скольким предъявлено обвинение за участие в незаконных вооруженных формированиях?
   - Изъяты десятки автоматов, 300-400 гранат, три снайперские винтовки, уничтожено много схронов, а также 150 нефтеперегонных мини-заводов, врезанных в трубу. Убиты восемь человек (в селе прошло 36 тезетов - похоронных мероприятий. - А.П.).
   - Кто эти восемь?
- Сейчас мы разбираемся. Трое-четверо подорвались, показывая нам схроны. (?!- А.П.) По трупам возбуждено только два уголовных дела, на рассмотрении восемь заявлений о без вести пропавших, но пока ничего сказать не могу - может, они в лес ушли.
   - Cколько членов бандформирований задержано в Мескер-Юрте за три недели блокады?
   - Двое.
    И получилось: два бандита на 36 убитых. Два бандита - и навсегда "поле смерти" на окраине... Два бандита - и погромы в школе, амбулатории, тотальное мародерство в домах. Два бандита из 250 "первичных" согласно оперативной информации... Хватит ли у Костюченко сил разгрести все это? Чего мы хотим?
    Зачем брать в заложники несколько тысяч жителей села, от младенцев обоего пола до старцев, пребывающих на смертном одре, и заставлять нести их коллективную ответственность за ни кем не доказанное "сочувствие" к никем не пойманным "участникам банд формирований"? Применяя к ним методы воздействия, не предусмотренные не только УК и УПК, но и нормальной человеческой психикой? Вы понимаете? Я - нет: так чего же мы хотим в Чечне? Вопрос, ни на минуту не покидающий каждого, наблюдающего нынешнюю жизнь в зоне "антитеррора". "Вот у нас Ислам, - показывает женщина на худенького мальчика. - Ему восемь лет. Он запрещает матери слушать по радио песни на русском языке". Первая реакция - отторжение. То есть что это значит - "запрещает"!.. Как смеет... Смотрю на мальчика через плечо: он стоит за спиной и не двигается, с ненавистью втыкая глаза в мою спину враждебной ему национальности. Конечно, демонстративно. Но презирает сильно. Когда началась вторая чеченская, Исламу было пять и он мало что понимал. И был еще шанс все ему объяснить по-людски. Теперь этот шанс упущен: поздно. НИЧЕГО НЕЛЬЗЯ ОБЪЯСНИТЬ СЛОВАМИ ребенку, отца которого на его глазах военные забрали из дома, а вернули трупом с отрезанным носом... Раньше надо было думать. Сегодня десятки подросших молодых чеченцев, что называется тут, "уходят в лес". Из Мескер-Юрта, из Чечен-Аула... Федералы приняли эстафету от Бараева, Хаттаба и им подобных. Те - отрезали головы. Наши - разрубают их. Те кастрировали. Эти сжигают гениталии взрывпакетами. Мы перешли грань, за которой не бывает прощения. За которой - средневековье. И в ответ будет только средневековье.
    «Новая газета» № 46 2003 г.»

   Подобные публикации встречаются всё реже и реже. Не потому, что «наши» стали реже убивать, - этим, как раз, производство у них не страдает. Конвейер отлажен не хуже чем у гитлеровцев в оккупированной Белоруссии. Просто, подобные материалы, уже мало - какие газеты решаются публиковать. «Свобода» Слова у нас господа. «Свобода». Желаем - публикуем, желаем - не публикуем. Так что, не осуждай меня, братва пишущая и братва снимающая, - лучшие журналисты в мире, те, которые о подъёме ВВП на небывалую высоту, - пишу, как могу. За вас всех, у кого сегодня другие темы. И, у братвы читающей прошу прощение, - за слово, как лекарство горькое, что читать неприятно. Я с большим бы удовольствием:

        Оглавление   Продолжение